Родился 20 сентября 1925 года в Ленинграде.
Когда началась война, Игорю Петровичу шел 16-й год. В сентябре 1941 года пошел в 10 класс, но учился очень недолго (в дальнейшем школу пришлось заканчивать экстерном). Будучи в блокированном Ленинграде в 1941–1942 гг. вместе с одноклассниками участвовал в мероприятиях по противовоздушной обороне (в том числе обезвреживании зажигательных бомб и др.). Пережил блокаду Ленинграда, и в тяжелом состоянии с дистрофией II степени был эвакуирован. В дальнейшем удостоен знака «Житель блокадного Ленинграда».
В 1942 г. поступил в Военно-медицинскую академию им. С.М. Кирова. В 1947 году окончил академию по специальности врач-биохимик. Служил (вплоть до 1986 г.) в области военной медицины. Заведовал кафедрой биохимии на биолого-почвенном факультете в Ленинградском государственном Университете (1964–1975 гг.), а с 1977 по 1981 гг. был профессором кафедр биохимии и физиологии ВНД биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. С сентября 1986 г. по 2007 являлся заведующим кафедрой физиологии человека и животных биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
Звание профессора получил в 1964 г. , звание «Заслуженный профессор Московского университета» — в 1995 г. В 1978 г. стал член-корреспондентом РАМН, в 1982 г. — академиком РАМН, в 1993 г. — академиком Международной академии ВШ,- членом Ученого Совета биологического факультета МГУ и факультета Фундаментальной медицины МГУ и Университета Дружбы народов им. П. Лумумбы.
Тема кандидатской диссертации: «Характеристика взаимодействия сократительных белков мышцы с аденозинтрифосфорной кислотой», тема докторской диссертации — по закрытой тематике. Областью научной деятельности являлась нейрохимия, нейрофизиология, молекулярная медицина, регуляторные пептиды и их лекарственные аналоги.
И.П.Ашмарин был инициатором и руководителем ряда новых направлений исследований по проблематике МО, автором первого учебника для университетов по молекулярной биологии (1974). Он разработал концепцию функционального континиума регуляторных пептидов и математическую модель действия пептидных комплексов (1986–2002), впервые совместно с коллективом авторов создал лечебный пептид семакс, объединивший активности двух семейств регуляторов, вошедший в практику лечения инсультов и других патологий (1992–1997); установил совместно с коллективом авторов существование нового семейства пептидных регуляторов — глипролинов (1998–2003); создал концепцию инверсной биорегуляции и разработал совместно с коллективом авторов два направления: подавление депрессии и алкогольной мотивации иммунизацией к холецистокинину-4 и алкогольдегидрогеназе (1989–2003). Подготовил 58 кандидатов наук, 16 докторов наук. Автор более 400 научных работ и монографий. Создал ряд оригинальных спецкурсов лекций (в ЛГУ и МГУ) в области молекулярной биологии, нейрохимии, молекулярной медицины, физиологии иммунитета, биохимии вирусов и др.; автор ряда учебников и учебных пособий. Работал в качестве члена редколлегий журналов «Биохимия», «ЖМЭИ»,«Успехи физиологических наук».
Награжден орденами Ленина (1966), Октябрьской Революции (1973), Знак Почета (2002), 21-й медалью; лауреат Ломоносовской премии МГУ (1996), лауреат Государственной премии (1982), лауреат премии Правительства РФ (2002).
И.П.Ашмарин вспоминал:
Блокада Ленинграда — чудовищный урок физиологии голодания.
Из тридцати миллионов жертв Великой Отечественной войны почти миллион — это жертвы блокады Ленинграда. Физиологии и патофизиологии питания был преподан страшный урок длительного массового голодания в условиях зимы и войны. Гибель большой части голодающих наука объяснить может. А вот выживание более миллиона тяжелых дистрофиков в экстремальных условиях не поддается пока строгому объяснению. Средний суточный калораж питания таких дистрофиков, переживших первый год блокады (калораж, подсчитанный наиболее «щедро») составлял для периода с декабря 1941 г. по февраль 1942 г. 300-450 ккал. Последующие полгода он был в пределах 400-800 ккал. Сопоставление с уровнем основного обмена — 2000-2400 ккал, да еще в условиях глубочайшего дефицита витаминов, вызывает не просто недоумение, а понимание ограниченности наших знаний о физиологии человека вообще. Любые ассоциации с гибернирующими животными не выдерживают никакой критики. Скрупулезный анализ всех научных аспектов этого страшного урока таит в себе не только горечь познания механизмов глубокого и длительного голодания, но и неожиданные сведения, которые могут быть полезными для терапии ряда тяжелых хронических заболеваний. Этот путь в науке еще не завершен.
Очень хочется верить, что такое чудовищное испытание — последнее в истории человечества.
