Родилась я в 1939 году, поэтому к началу войны мне было 1.5 года. К концу войны — 5.5 лет. Многого, естественно, я помнить не могу — «тот еще» свидетель!
Первые сознательные воспоминания. Подвал (бомбоубежище) в нашем подъезде №5 (Москва, Зубовский бульвар, д. 16-20), мы там сидим, потому что воздушная тревога — следовательно, это не раньше октября 1941 г. Дощатый пол этого подвала с большими щелями. Мне дают кусочки черных сухарей, и я спускаю их в эти щели — ДЛЯ МЫШЕК (юмор заключается в том, что с середины 1970 гг. я работаю с мышами!). Еще я четко помню, как по Зубовскому бульвару носили брезентовые газгольдеры (для аэростата, стоявшего на приколе на Новодевичьем бульваре). В подъездах по вечерам горело синее освещение (вроде его не видно с самолета), а форточки были перекрещены наклеенными полосками — чтобы не рассыпаться от воздушной волны. Не помню, чтобы были перекрещены такими полосками большие стекла в окнах. Еще я помню, что моя мама в бомбоубежище не ходила, а шла в ванную мыться, потому что в эти периоды напор газа был высокий и вода в колонке согревалась. Помню разговоры, что скоро придет «саратовский газ», и можно будет пользоваться плитой — а пока были керосинки, потому что напор газа был «никакой» (но это позже — 42- 43 гг.). Еще я помню, что исчезли наши соседи Лиманские (их арестовали), и с ними исчезла моя подруга детства Таточка, их дочка (освободившиеся в 1953 г родители так ее и не нашли — искали по детдомам). Помню первый салют (освобождение Орла и Белгорода — мы с двоюродной сестрой очень радовались — «синий вечер наступил, зеленый вечер наступил»). И еще был салют на Красной площади по случаю победы, но было это летом, вроде бы в июне.
